Роберт Говард - За Черной рекой [= По ту сторону Черной реки]
А спустя мгновение огни погасли, и Конан молча углубился в лесные дебри.
— Зверей больше не стоит бояться, — сказал он.
— А людей? Ведь мы оставили знак, который они могут прочитать.
— Им нелегко будет выйти на след без помощи животных, и до знака пикты не будут уверены в том, что мы свернули на юг. Хотя лесные тропинки кишат воинами, ищущими нас; поэтому днем идти нельзя. Как только отыщем укромное место — пересидим там и дождемся ночи. Тогда повернем и пойдем пробиваться к реке — надо предупредить Валаннуса. Если мы дадим себя убить, то ничем ему не поможем.
— Предупредить Валаннуса?!
— Да. Дьявольщина! Лес у реки кишел пиктами — вот почему нас достали. Военные чары Зогара — не просто нападение. Он добился того, чего на моей памяти не добивался ни один пикт — он объединил до шестнадцати кланов. Все дело в магии — за колдуном пойдут дальше, чем за вождем. Ты видел толпу в деревне, но есть еще сотни туземцев на побережье. И легионы их движутся из дальних селений. Наберется никак не менее трех тысяч… Я лежал в кустах и слышал разговор проходящих мимо — они хотят ударить по форту, но время выступления неизвестно. Впрочем, Зогар не станет долго ждать. Он собрал их, довел до безумия, и если час битвы отдалится — все перегрызутся между собой. Племена подобны тиграм, ошалевшим от запаха крови.
Я не знаю, возьмут форт или нет, но, так или иначе, мы должны переправиться через реку и предупредить их. Поселенцы возле велитрийской дороги обязаны укрыться в форте или бежать в Велитриум. Когда пикты осадят форт, остальные их отряды прочешут дорогу далеко на восток — вплоть до Реки Молнии, не исключая густозаселенный район Велитриума.
Говоря это, Конан все углублялся в девственную чащу. Наконец, он удовлетворенно хмыкнул. Беглецы дошли до места, где поросль была редкой, и появлялся ведущий к югу скальный гребень. Бальфус почувствовал себя спокойно — даже пикт не обнаружил бы их следов на голом камне.
— Хочу спросить тебя, Конан: как тебе удалось уйти?
Киммериец похлопал себя по кольчуге и шлему.
— Если бы пограничники чаще носили такое железо — меньше черепов висело бы в храмах пиктов. К сожалению, большинство мужчин слишком шумят, надевая подобное снаряжение. Нас ждали по обеим сторонам тропы, а когда пикт стоит неподвижно — его не заметит даже идущий мимо зверь. Они обнаружили нашу переправу и выбрали точное место. Если бы засада скрывалась в месте причала, я бы догадался о ней. Но там и лист не дрогнул. Сам дьявол прошел бы рядом. У меня проснулись подозрения лишь от шуршания — так шуршит стрела при натягивании тетивы. Сам я упал и людям крикнул, чтоб ложились, но действовали они слишком медленно, вот и взяли их врасплох. Большинство наших погибло от первых же стрел. Хотя часть из них угодила в пиктов на противоположной стороне тропы — я слышал их визг.
Лицо варвара искривилось в ядовитой улыбке.
— Пережившие обстрел бросились в схватку. Сам я с трудом пробился и, не обращая внимания на павших и пленных, в темноте ушел от размалеванных дьяволов. Пикты были повсюду. Клянусь Кромом, я крался и полз на брюхе, как гнусный шакал! Хотел сначала пробиться к реке, но догадался о засаде. В общем-то, вернее было прорубить себе дорогу и попытать счастья вплавь — но тут зарокотали барабаны в деревне, и я понял, что кто-то взят живым. Их так увлекло колдовство Зогара, что мне удалось перелезть через частокол у храма. Это место стерег один воин, но он тоже из-за угла смотрел на церемонию. Я свернул ему шею прежде, чем он понял, что происходит. Копье воина я бросил в змея, а топор держу сейчас в руке.
Бальфуса передернуло.
— А что это… та бестия, которую ты убил в храме?
— Один из богов Зогара. Потомок Юхиббола, которых надо держать прикованными к алтарю. Обезьяна-бык. Пикты посвятили ее волосатому божеству Луны — божественной горилле Гуллах.
Конан огляделся.
— Светает. Хорошее место для укрытия. Все равно придется ждать ночи, чтоб идти к реке.
Перед ними вздымалось невысокое взгорье, опоясанное рощами и мелкой порослью кустов. Конан скользнул в лабиринт небольших скал, где путники могли укрываться и наблюдать за местностью, оставаясь при этом невидимыми. Бальфус все еще вздрагивал при мысли о зверях Зогара и сомневался в действенности оставленного знака. Но Конан уже забыл о происшедшем.
Мрак меж ветвей посветлел, видимые кусочки неба сменили оттенок с фиолетового на голубой. Бальфус ощутил терзающие его когти голода, хотя жажду они утолили у ближайшего ручья.
Стояла полная тишина, изредка прерываемая писком какой-то птицы. Память Бальфуса вернулась к сцене перед храмом.
— Перья страуса на теле шамана… я видел их на шлемах восточных рыцарей, когда те навещали баронов приграничья. А в пуще страусы не водятся, не так ли?
— Они из Куш, — ответил Конан. — Это далеко отсюда. На западе лежит берег моря — корабли зингарцев приходят туда и торгуют с прибрежными племенами. Оружие, украшения и вино за шкуры, медную руду и золотой песок. Иногда торгуют и страусовыми перьями, полученными от стигийцев, а те, в свою очередь, покупают их у черных племен Куш, к югу от Стигии. Пиктские шаманы хорошо за них платят, да торговля слишком рискованна. У пиктов есть дурная привычка: сначала пытаться завладеть торговым кораблем бесплатно. Я плавал у побережья с пиратами Барраха, острова к юго-западу от Зингары.
Бальфус с удивлением глянул на товарища.
— Я так понимаю, что не всю жизнь ты провел на границе. В словах твоих упоминалась парочка весьма далеких мест. Ты много странствовал?
— Да — и дальше, чем кто-либо из моего племени. Я видал все крупнейшие города гиборейцев — а также шемитов, стигийцев и гирканцев. Бывал в неизвестных странах к югу от черной Куш, и к западу от моря Вилайет. Капитан наемников, корсар, бродяга без гроша, генерал — дьявольщина! Я был всем, кроме короля цивилизованной страны, но возможно, побуду и им перед смертью.
Мысль эта доставила Конану удовольствие. Он пожал плечами и вытянулся на скале во весь рост.
— Собственно, и эта жизнь не хуже иной. Не знаю, долго ли я проторчу на границе: неделю, месяц, год. Бродяжная у меня натура. А граница… Ну что ж, пусть пока граница.
Бальфус напряженно всматривался в простирающийся внизу лес, ожидая появления в листве страшных раскрашенных лиц. Но время шло, и ничья крадущаяся поступь не нарушала тишины. Бальфус решил, что пикты потеряли след и прекратили погоню. Но беспокойство Конана возрастало:
— Мы должны обнаружить отряды, которые прочесывают лес за нами. Если погоня отложена, значит, они нашли лучшую добычу. Они вполне способны переправиться через реку и ударить на форт.
